Месяц назад я перенес операцию, уже вторую по счету, в одной и той же клинике. Перед операцией анестезиолог сказал: «Вы – наш постоянный пациент, хочу составить для Вас особую смесь из девяти компонентов, чтобы Вы красиво заснули. Операция займет минимум часов шесть. Затем полежите два часа в реанимации и красиво проснетесь».<…
/p>
Я спросил: «Зачем такое сложное лекарство?» «Каждый из препаратов дает побочный эффект, – ответил врач, – но правильный подбор позволяет нейтрализовать минусы». Я коротко, но от всей души помолился Богу Всевышнему, понимая, что операция предстоит серьезная, и это, может быть, последняя моя молитва. Затем я погрузился в серый туман…
Через некоторое время я увидел два белых силуэта, приближающихся ко мне, но каким-то образом осознал, что они – не из бригады хирургов. Эти Светлые Работники легко подняли меня и, поддерживая под локти, вывели из тумана на светлое место. Причем, не было ни долгого пути, ни длинных туннелей, а расстояние и время оказались очень короткими – минут десять, по ощущениям.
Меня усадили на подобие табурета, но ничего, кроме белизны и света, я не видел. Постепенно глаза начали привыкать к ослепительной яркости вокруг, и я смог различить, прямо перед собою, плавный подъем на пологий холм, на котором возвышалась белая стена, очень высокая и необозримой протяженности. Я подумал: «Как трудно различить белое на белом», но стоящие по сторонам от меня Светлые Работники услышали мои мысли, и один из них ответил: «Здесь, на самом деле, все цветное, но поскольку мы только что привели тебя из тьмы в настоящий свет, тебя он пока слепит». В этот момент я обратил внимание на свои колени и руки и обнаружил, что я – практически весь грязный. Мне показалось, что я одет в военную пятнистую форму – настолько моя кожа была испачкана мелкими пятнышками светло-серого, серого, темно-зеленого, коричневого и черного цветов. Чистых мест почти не было.
Я попытался отряхнуться, но ничего не вышло. «Почему мне не стыдно, что я такой грязный на фоне здешней чистоты и белизны?» – вдруг подумал я. Светлый, снова услышав мои размышления, ответил: «Заметь, что и страха у тебя нет, и сомнений тоже. Вы все попадаете сюда такими: чуть более или чуть менее испачканными, причем, независимо от возраста, пола, положения в обществе и ранга». «А почему грязь не отряхивается?» – спросил я. «Во-первых, это не грязь, а твоя жизнь: поступки, помыслы, грехи. Во-вторых, ты пропитан этим. Ты всю жизнь плыл в мутных водах мира, потому и не можешь выйти чистым», – вступил в разговор второй Светлый. «Может быть, я и насквозь такой?» – решил уточнить я. «Нет. Те, кто насквозь, как губка, те сюда не выплывают. А у вас, «выплывших», внутри шел процесс: нечто чистое поступало в ваше сердце и вытесняло напирающую снаружи грязь. Это образно, конечно», – пояснил первый Светлый.
Мне вдруг вспомнились простые, но фундаментальные моменты: Писание, крещение, причастие, общение с народом Божиим. «Да, это и спасло», – подтвердил первый Светлый. «Благодарю Бога за милость Его», – произнес я, и мне сразу стало намного легче смотреть на окружающую меня ослепительную белизну. Я увидел на фоне белой стены огромную белоснежную дверь круглой формы. Ощущение полного покоя охватило все мое существо, и я вдруг понял, что с удовольствием останусь возле основания стены, если не пустят в дверь – даже возле двери было так комфортно, интересно, не скучно! Лишь бы охрана не погнала меня, такого серого, пятнистого.
«Как приятно, что в сердце нет ни вины, ни страха, ни стыда! Отчего так?» – продолжала работать мысль. «Взгляни наверх», – сказал второй Светлый. Я посмотрел на стену. Теперь можно было ясно различить, что над стеной сияние еще светлее и из-за стены светит свет еще более ослепительный. Я отчетливо увидел, как через стену переваливаются облака и опускаются, словно замедленный водопад, вдоль стены, и стекают клубами к подножию холма, омывая меня…
Тут я заметил, что, пока я пребывал здесь, загрязненность моя заметно уменьшилась. Присмотревшись, я обратил внимание, как с моих коленей, словно сухие листики, облетают пятнышки грязи – некоторые осыпаются легко, а некоторые держатся очень крепко…
«Что все это значит?» – опять мысленно вопросил я сам себя. «Это изливается милость, исходящая от Бога. Эта милость и омывает тебя. Легко осыпаются с тебя те грехи, которые часто называют в Церквах, громко и гневно: курил-пил, сквернословил-блудил, крал-бунтовал… А трудно и долго отпадают те, о которых говорят мало, но которые здесь имеют другой вес и другую оценку – это, к примеру, самоправедность, непрощение, пренебрежение к окружающим, почитание себя более святым и духовным, чем прочие, манипуляция Писанием и ближними и тому подобное. Но у тебя таких пятен немного. Недолго тебе сидеть. Милость, исходящая сверху, от Бога, сильнее всех пятен!» – утешил меня Светлый Работник.
«А ведь я был уверен, мне предъявят, что мало молился, мало постился, не заслужил поэтому милости от Бога… Я думал, что со мною будут судиться-рядиться за то, что не оправдал доверия, не дотянул, подвел, и в конце концов погонят метлой или мухобойкой», – подумал я.
«Почти все так заморочены. Не думай о себе много. Кто ты, чтобы Бог Всемогущий с тобой судился? Пылинка! Он знает каждого из вас насквозь и просто милует. А молился-постился ты действительно мало. Но это с тебя первым делом и осыпалось», – пояснили мне.
Вдруг вдоль стены в сторону круглых ворот прошел КТО-ТО ослепительно белый и, глянув на меня, коротко скомандовал поддерживающим меня Светлым: «Этому пока рано». «Бригадир наш», – с почтением прокомментировал первый Светлый. «Пора тебе назад возвращаться», – твердо сказал Второй.
«Ребята, погодите, мне здесь так хорошо, зачем назад? Я там уже все сделал: построил, посадил, воспитал… Может, поговорить со старшим?» – заволновался я.
«Тут решения не меняют. Ты и так видишь это место второй раз. В первый раз ты, кроме ослепительного света, так ничего и не рассмотрел, да и нас не слышал. Видимо, тебе на земле еще что-то сделать нужно».
Я понял, что спорить неуместно и вредно. Меня оперативно переместили от стены вниз по склону, и я вновь очутился в сером тумане (это был, вероятно, момент завершения операции). Мне казалось, у стены и ворот я пробыл минут двадцать, а прошло целых шесть часов…
Через два часа я очнулся в реанимации, с великим сожалением, что пришлось вернуться туда, где слезы, боль, заботы и скорби. Но нужно еще потерпеть…
Три важных мысли вынес я из того, что довелось увидеть и услышать. И все три подтверждаются Писанием! Милость Господня превыше всего, даже суда: «Ибо суд без милости не оказавшему милости;милость превозносится над судом» (Иакова 2:13). Перед встречей с Богом предстоит очищение: « И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откровение 21:27). Бог, Великий и Всемогущий, не мелочится – не будет Он копаться в соделанных нами прегрешениях (типа: а ты помнишь, тогда-то и тогда-то ты натворил то-то и то-то? не помнишь? а Я вот помню, Я все помню…»: «…как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши; как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его. Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – персть» (Псалом 102:12-14).
Я долго думал, стоит ли публиковать это небольшое свидетельство, так как подобных откровений от побывавших ТАМ и по каким-либо причинам вернувшихся, полно. Для всех «экскурсия» разная.
Не знаю, почему, но лично меня очень ободрила Милость! Если эти строки подбодрят хотя бы одного «выплывающего», снимут хотя бы с одной души груз вины, разрушат ярмо религиозности хотя бы в одном сердце, значит, я не зря поделился увиденным.
Благословений Вам и Милости от Бога. С уважением, Василий Пчёлкин.